Рефлекс Земмельвейса в медицине

О том, что в медицине разбираются все, известно давно. Но сегодня те, кто вчера мог только советовать, уже берутся лечить. Диагноз можно поставить, закинув список симптомов в интернет-поисковик. Хорошо, если единственной болезнью, которой вы у себя не обнаружите, будет родильная горячка, как у героя Джерома К. Джерома. Терапию вам с радостью назначат в ближайшей аптеке – нужно только описать свои симптомы. А если станет по-настоящему худо и идти на голгофу районной поликлиники или на поклон в частный медцентр все-таки придется, вы обнаружите, что и там вас лечат примерно по тем же самым схемам, что и в аптеке и во всемирной сети. Рецепт как под копирку, скорее всего, выпишет и именитый эскулап вышестоящего НИИ с труднопроизносимой аббревиатурой и трехмесячной очередью на 10-минутный прием. На девятом круге так называемого лечения придет запоздалое озарение: с этой порочной орбиты нужно как-то сойти. Но как и куда, если вся мировая медицина сейчас замкнута в единую систему медицинских стандартов? По правде говоря, унифицировать здравоохранение начали довольно давно – с тех самых пор, когда перестали лечить человека и начали лечить болезнь. Тогда же система стала поедать неугодных – тех, кто пытался выходить за рамки, бился за свои новаторские идеи. Бодаться с дубом теленку вроде как бессмысленно, мало кто выходит из этой борьбы… нет, не победителем – живым и здоровым. У психологов есть даже специальный термин «рефлекс Земмельвейса», обозначающий стойкое неприятие новой информации, которая противоречит сложившейся норме, догме, канону.
Рефлекс, кстати, носит имя доктора, который придумал, как спасти тысячи женщин от приснопамятной родильной горячки. Но, как говорят, опередил свое время, был не понят, оболган и в конце концов упечен своими же коллегами-врачами в психиатрическую лечебницу, где и умер за считанные дни. Это случилось в середине XIX века, когда никто еще не догадывался о бактериальной природе инфекций. Хотя считается, что микроскоп был изобретен еще на рубеже XVI –XVII веков, а в XVII веке исследователь-самоучка Антони ван Левенгук описал около 200 видов микроорганизмов, но тогда врагов человечества в этих крохотных, беспорядочно копошащихся существах не признали – за ними просто подсматривали в окуляры микроскопов, зарисовывали их и назвали «зверьками». В 1847 году Игнац Филипп Земмельвейс, практикующий хирург и врач-акушер из Вены, предположил, что послеродовой сепсис, принявший в XVIII-XIX веках характер эпидемии, вызван переносом инфекции из патологоанатомического отделения больницы в родовое. За несколько десятилетий до отцов-основателей асептики, антисептики и микробиологии Джозефа Листера, Луи Пастера, Роберта Коха Земмельвейс понял, что смерть может прийти в тело человека извне и придумал защиту от невидимого врага. Он распорядился не допускать в родовое отделение больницы врачей и практикантов, пока они не обработают руки и инструменты раствором хлорной извести. Через несколько месяцев смертность рожениц снизилась в 7 раз. Но доктора не просто не поощрили – директор клиники запретил ему публиковать данные больничной статистики.
Позже Земмельвейс и вовсе был с позором выслан из Вены. Уже работая в Пеште, он не только продолжал спасать женщин, но пытался увещевать своих коллег по всей Европе: писал статьи, выступал на конференциях, обучал собственному методу обеззараживания единицы неравнодушных врачей. Официальная медицинская наука упорно игнорировала доктора. В 1865 году Земмельвейс скончался в психиатрической лечебнице. И только в 1906 году на средства врачей всего мира в Будапеште был поставлен памятник с пронзительной надписью – «Спасителю матерей».

error: Content is protected !!